Двадцать нот в секунду

На этот концерт билеты саровчане не то что раскупили, а размели буквально за пару недель, и артист по этому поводу даже пошутил: «Всё, больше мы к вам не приедем!"

18 декабря в Саровском театре драмы прошло второе выступление гитариста, признанного во всем мире. Первый раз Виктор Зинчук был в нашем городе одиннадцать лет назад. Думаю, нам повезло, что в программу юбилейного тура, а Виктору в этом году исполнилось 55, вошел и наш замечательный уголок земли русской…

Эксклюзивное интервью нашей газете Зинчук давал до своего фееричного выступления, и это было правильно. Скажу без тени лукавства — после его концерта слов совсем не осталось — эмоции зашкаливали…

Что-то в нашем городе изменилось за 11 лет?

— Конечно! И тогда город оставил замечательное впечатление — чистые обширные улицы, а на центральной площади — книжный магазин. Этого сейчас практически нигде не увидишь: на всех центральных площадях — дорогие европейские магазины, одни и те же марки. А здесь — дом книги, и это очень приятно и запомнилось. Потому что это о многом говорит, в том числе и о людях, которые здесь живут, и о значимости для них чтения и культуры.

— А как вам новая сцена?

— Пока ничего сказать не можем, ее, как домашнее животное, надо сначала приручить. Сейчас идет подстройка — уже не один час мы работаем над акустикой, над тем, чтобы вчувстоваться в зал, и это все непросто. А когда зал наполняется людьми, это уже другое существо — материальное. Это чувствуется, и надо войти в резонанс, в контакт, в гармонию с ним. Но зал нравится своими возможностями, кроме того, мы были в буфете, где очень вкусно и чисто. И это говорит о том, что зрителей здесь уважают.

— Мне сказали, что у вас хороший звукооператор, от которого многое зависит…

— У нас очень хороший и опытный звукооператор, Саша Кузьмичев. Прежде всего он музыкант, долгое время работал бас-гитаристом в группе Константина Никольского, записывал альбом «Грешной души печаль» Саше Иванову, а мне — «Каприз» Паганини, тот, на который был снят клип, и сейчас он снова работает со мной. Он очень успешно работал со мной в Кремле и на саммите большой восьмерки. У нас же бывают и правительственные концерты, и он умудряется сделать так, чтобы всех все устраивало — было не очень громко и вместе с тем хорошо слышно.

— Думаю, не ошибусь, что ваш основной инструмент лидирующей американской фирмы Fender — это как «Феррари» для автомобилиста…

— Нет, не только, у меня в коллекции чуть больше 20 гитар, на которых я играю в зависимости от концертной программы. Как-то посчастливилось купить последний инструмент одного очень известного во Франции мастера — Жофрена. И эта гитара оказалась какой-то магической. Я раньше никогда не играл «Цыганочку», а на ней она здорово звучит и проходит на ура, как и Брамс, Шуберт, Бах в обработках, регтайм Скотта Джоплина, Шопен и Грибоедов, которые будут сегодня в моем репертуаре. Потом в Париже я еще одну гитару купил, и все они здесь.

— Но у вас еще и золотая есть!

— Есть, есть, — улыбается артист. — Недавно в Кремле прошел мой юбилейный концерт, который показали, но НТВ. Картинка, говорят, была замечательная: инструмент с инкрустацией из перламутра, который мне прислали из Америки, ручной работы, сделан нашим соотечественником, мастером Шишковым, специально для меня. Сначала эту гитару предлагали сделать с сусальным золотом, но мы ограничились покраской.

— Известен ваш рекорд — двадцать нот в секунду.

— Это несложно, но об этом я не люблю говорить, меня уже в течение десяти лет просят исполнить каприз Паганини. Но я считаю, что намного сложнее сыграть двухчасовой концерт в двух отделениях, играя музыку Шуберта, полонез Огинского, Баха, Паганини. Для гитары ничего не было написано, и играть так, чтобы люди приходили не раз, чтобы собирались полные залы — вот это гораздо сложнее, чем извлечь двадцать нот в секунду. Но зрителям нравится, и я в рамках юбилейного концерта играю «Полет шмеля» и предлагаю ради спортивного интереса включить секундомеры. Я даже улучшил этот рекорд, сыграв за восемнадцать секунд. Но для меня это не важно, я даже это не регистрирую.

— И все же — это дар, талант или неимоверные усилия?

— Это достигается работой. А о таланте говорить нескромно, оставлю это критикам. Если есть природные данные — это хорошо. Кому-то дано хорошо играть в футбол. Кому-то легко дается играть на гитаре. На самом деле легко не дается ничего.

— Некоторым музыкантам свойственно одушевлять инструмент.

— Душа есть только у человека, и я не Господь Бог, чтобы в нематериальные предметы вдохнуть души! Тем более мы сейчас на родине Серафима Саровского…
Гитара — это хороший инструмент, который помогает мне на время материализовать все то, что было написано до нас, и совпасть в вибрациях, пообщаться с Паганини, Шопеном, Грибоедовым, с которыми через меня общаются зрители. Может быть, это своего рода таинство — в звуках. Я чувствую энергетику зала, хотя это сейчас затрепанное слово, в том числе разного рода аферистами-псевдоэнергетиками. А в общем-то, все прекрасно знают, что раньше писатели спокойно могли обрисовать лицо одухотворенного человека, в котором свет, ум в глазах, доброжелательность, сердечность.

— Бывает такое, что публика вам не отдается, вы же работаете на разную аудиторию?

— Если люди пришли на концерт, значит, они этого хотели. Хотя, конечно, народ приходит разный. Мы много ездим — и по России, и по разным странам, бываем не только в городах, но и в поселках. Слава Богу, инструментальная музыка в переводе не нуждается и одинаково с успехом звучит и во Франции, и в Италии, и в Швейцарии, и в России. Но то же время могу сказать, люди часто не понимают, как можно на гитаре с группой играть классическую музыку (в группе Зинчука нет клавишных. — Авт.), а после концерта уходят совершенно обалдевшие, очарованные, со слезами на глазах. И даже дети, в первый раз услышавшие «Аве Мария» Шуберта, в восторге от этой красивой мелодии от первого до последнего момента.

Однажды во Ржеве нам рассказали забавную историю. Мы там выступали четыре раза, и на каждый концерт приходила женщина. В совершенном восхищении директору театра она призналась: «Я не все понимаю, но чувствую, что здесь как-то особенно и так мне хорошо. И если до концерта я Нюська, то после него — Евдокия Николаевна!"

— И все-таки, какой репертуар вы предпочитаете?

— Тот, над которым работаю. Я уже давно отошел от какой-то форматности. Раньше люди видели во мне только рок-гитариста, парня с длинными волосами, хотя я и сейчас такой и есть, в сапогах и джинсах. Но я играю и классику. Окончил Гнесинку, университет культуры с красным дипломом, я дирижер оркестра. Играю в любых стилях, сейчас мне очень интересно на гавайской гитаре сыграть «Лебедя» Сен-Санса в номере с примой Мариинского театра. И так же одинаково интересно работать с балетом «Тодес».

Кроме гитары я играю на банджо, есть у нас «Кельтский альбом». В следующий раз привезу этот инструмент, и мы будем играть кельтский репертуар, который я записывал четыре года.

— Вы много гастролируете. На каком языке можете общаться с публикой?

— Я жил и работал в Италии, говорю и в совершенстве читаю по-итальянски. Я очень люблю Паганини и знаю о нем много именно из итальянских источников. Вот это мне интересно — погрузиться в мир великих. Кроме того, на уровне разговорного владею английским, его мне хватает, чтобы списаться и пригласить иностранных гостей, оговорить репертуар.

— Когда же вы успеваете читать книжечку, да еще и в переплете, а не в электронном варианте?

— Бывают моменты, когда я должен отсидеться у себя на даче, смыться от всех, почистить снежок, растопить баньку, из нее прыгнуть в снег. Но мы еще и в футбол играем в команде звезд эстрады «Старко». За лето мы проводим не менее 20 благотворительных матчей и деньги перечисляем больным детишкам. Вот это все мои хобби.
А вообще мой график расписан настолько плотно, что я не хочу об этом говорить. Мечтаю о выходных в январе, иначе не выдержу. Но уже вырисовываются какие-то концерты, съемки.

— Вы — заслуженный артист Российской Федерации, у вас немало наград, вы в Книге рекордов Гиннеса, но вот звездности совершенно не чувствуется.

— Как правило, за звездность прячутся люди несостоятельные, которым есть что скрывать, может быть, свою недостаточную образованность, профессионализм. Я не гоняюсь за наградами, хотя было бы приятно получить звание народного артиста и в чем-то это, возможно, помогло бы. Потому что я чувствую на себе порой какую-то миссию — если не я, то кто еще будет объяснять и говорить, что гитара — это достойный инструмент? Когда-то в советское время запрещалось играть на электрогитаре, а сейчас на многих радиостанциях гитарист — не формат. Надо обязательно петь, можно даже матом. Но на гитаре играть нельзя, вот это ужасно! И главное, что это исходит от руководства масс-медиа.

Сейчас и система образования такая, об этом и Фурсенко говорил: мы воспитываем потребителя! И многих талантливых людей это останавливает. Зачем прагматичному современному поколению заниматься музыкой, играть классику? Как часто вы слышите по радио инструментальную музыку? Такова ситуация, но ничего, я с этим борюсь. Просто тем, что я есть! Я занимаюсь своим делом. И моя миссия, пусть это и громкие слова, — показать, что можно хорошо играть на инструменте, быть звездой и при этом оставаться человеком.

Лана Бойцова, фото автора