Атомная энергетика требует уважительного отношения

В рамках прошедшего недавно международного форума «Атомэкспо-2011» состоялась панельная дискуссия, которая транслировалась в прямом эфире канала «РОССИЯ 24».

В качестве модератора был приглашен известный телеведущий В.Соловьев. Наш корреспондент лично убедился в блестящем профессионализме Владимира Рудольфовича. Было видно, что он серьезно подготовился, тем не менее отходил от заготовленных вопросов, свободно общался со своими визави без переводчика и даже успевал шутить перед столь серьезной аудиторией.

Приводим наиболее интересные моменты дискуссии.

— Есть общераспространенное мнение, что атомная энергетика создает проблемы с экологией. Как найти грань, когда люди перестанут волноваться и поверят, что они находятся действительно в надежных руках профессионалов, а не являются заложниками большого бизнеса?

Леонид Большов, директор ИБРАЭ РАН: — Обычно экспертов и ученых принимают как чудаков, которые иногда мешают делать бизнес. А когда что-то случается, они становятся более чем востребованы. На Фукусиме произошла классическая ситуация, когда эксперты знали о том, что на этой станции есть проблемы, и делали достаточно точные оценки угрозы, предлагая меры по ее устранению, которые не были предприняты. Я хочу обратить внимание, что в результате землетрясения и цунами в Японии погибли 20 тысяч человек и ни одного на атомной станции. Это говорит о том, что мы относимся к опасности радиации в тысячи раз серьезнее, нежели она того заслуживает. И здесь надо работать в двух направлениях. С одной стороны, обеспечивать, чтобы уровень безопасности, рекомендованный экспертами, был достигнут в каждой стране и, с другой, — работать с населением, чтобы данные об опасности или безопасности АЭС были доведены до каждого на простом и понятном языке.

— Как повлияла авария на Фукусиме на развитие ядерной энергетики в мире и в каждой из ваших стран?

Такуя Хаттори, президент Японского атомного промышленного форума: - После Фукусимы на существующих установках нами было предпринято много контрмер против цунами. Планы Японии остаются прежними, то есть мы не собираемся отказываться от ядерной энергетики. Пока приостановлено строительство 7-го и 8-го блоков на Фукусиме.

Александр Локшин, первый заместитель генерального директора Госкорпорации «Росатом»: — Авария на Фукусиме не повлияет на ядерную энергетику в тех странах, которые планировали ее развитие всерьез. Намерение об отказе от ядерной энергетики заявили государства, которые либо демонстрировали только желание, а не серьезную позицию, либо, как Германия, и до аварии не планировали продолжать развитие атомной энергетики. На количество работающих реакторов в мире авария повлиять может. Если по результатам анализа будут введены дополнительные требования к реакторам первых поколений и окажется, что экономически доводить их до нужного уровня невыгодно, они могут быть выведены из эксплуатации раньше предполагаемого срока.

Йозеф Ронаки, генеральный директор Агентства по атомной энергии Венгрии: — Вопрос использования или неиспользования ядерной энергетики — это вопрос национального суверенитета. Мы очень зависим от атомной энергетики — 40% электричества генерируется на АЭС советской конструкции. Конечно, правительством рассматриваются разные сценарии развития национальной энергетики, но во всех предусмотрена длительная эксплуатация имеющихся станций. Мы полагаем, что Венгрия останется ядерно-энергетической страной.

— Мы привыкли считать Японию страной абсолютно передовых технологий, где все четко организовано. Как вы считаете, авария на Фукусиме — результат природного катаклизма или неполной готовности государства к ликвидации аварии?

Хаттори: — Природная катастрофа — не единственная причина аварии. Были технические проблемы и в проекте, т. е. в способности блока противостоять цунами. С точки зрения технологии мы всегда предусматривали многочисленные барьеры защиты и анализировали аспекты безопасности. Однако мы попали в ловушку. Мы начали думать, что само по себе следование жестким стандартам и нормативам обеспечивает безопасность. Должен признать, что мы не уделяли достаточно внимания скрытым опасностям ядерных технологий. Теперь мы должны спросить себя, есть ли какое-то событие, которое не предусмотрено? Если ответ положительный, то смогут ли существующие системы с ним справиться? И такими вопросами мы должны задаваться постоянно.

— Сравнивая действия советского и японского правительств в Чернобыле и на Фукусиме, нельзя не заметить, что мы, в отличие от японских коллег, ликвидировали аварию, не щадя людские жизни…

Большов: — Не могу с вами согласиться, поскольку эвакуация Припяти в течение трех часов, введение санитарных норм - это забота о людях. Да, на самой станции действия были не оптимальны, но часто бывает, что героизм одних — это результат недоработки других.

— Мистер Хаттори, если будут созданы международные силы быстрого реагирования для ликвидации аварий на АЭС, вы считаете реальным сценарий, когда правительство Японии допустит их в страну?

— Если произойдет такое событие, важно, чтобы они прибыли в течение нескольких часов, но это нереально. Думаю, на самых ранних этапах должна работать сама страна, где произошла авария. Но международная поддержка специалистов со своим оборудованием и средствами компьютерного моделирования могла бы оказаться чрезвычайно полезной.

— Не возникает ли опасная ситуация? Если не допустить международные силы быстрого реагирования и оставить все в руках компании, на станции которой и произошла трагедия, то руководство будет бороться прежде всего за чистоту мундира и не признавать очевидные ошибки.

Большов: — Согласен с господином Хаттори, что силы международного реагирования за десять часов не смогут прибыть и начать работать, но за это время можно опереться на экспертную поддержку, прежде всего внутри страны. А для того, чтобы она была свободна от того конфликта интересов, о котором вы говорили, необходимо, чтобы государственная система, опирающаяся не только на компании, а на широкий круг экспертного сообщества, была задействована в подобных ситуациях моментально.

—  Какой системой безопасности снаряжает Россия свои энергоблоки?

Локшин: — Наши блоки оснащены не только активными, но и пассивными системами безопасности, принцип действия которых основан на естественных процессах, не требующих источников электро- и водоснабжения, поскольку отводят избыточное тепло непосредственно в атмосферу. Кроме того, наши реакторы располагаются в двойных защитных оболочках, которые способны выдержать даже падение тяжелого самолета. Если расплавление топлива предотвратить не удалось, есть так называемые ловушки расплава активной зоны, которые предотвращают попадание расплавленного топлива в окружающую среду, даже при повреждении корпусов реактора.
Мое глубокое убеждение — атомная энергетика требует очень уважительного отношения. Природа подарила человечеству чрезвычайно концентрированный источник энергии, но наказывает всякий раз, когда к атомному реактору начинают относиться, как к обычному кипятильнику, и ставят его в один ряд с традиционными источниками энергии. Лучше, чтобы атомная энергетика управлялась отдельно, но в любом случае высочайшим приоритетом должна быть безопасность, и это должно превалировать над экономической выгодой.

— Господин Хаттори, вы возглавляете общественную и очень уважаемую организацию. У вас лично с самого начала аварии на Фукусиме было достаточно информации о происходящем?

— Если быть откровенным, то у нашей организации в первые моменты не было четкого понимания, что происходит на Фукусиме. Один из уроков, который мы извлекли, — как организовать и обеспечить передачу и раскрытие информации. Мы должны быть готовы к жесткой критике как в стране, так и за ее пределами. Мы обещаем, что в будущем будем делать все, чтобы сделать информацию доступной, своевременной и легко понимаемой. Мы готовим сайт, на котором будет публиковаться такая информация.

— Господин Локшин, на Дальнем Востоке вы возглавляли штаб Росатома, и именно специалисты вашего штаба делали расчетные модели влияния аварии на российские территории. У вас было достаточно информации?

— Нет. Нам приходилось восполнять недостаток информации гипотезами, которые оказались достаточно точными. Тем не менее у меня никогда не возникало отрицательных эмоций по отношению к японской стороне, потому что я очень хорошо представлял себе, в каких условиях работаю наши коллеги. Боюсь, что если эта ситуация повторится, то требовать от ликвидаторов точной и быстрой информации будет просто бесчеловечно. Считаю, что процесс передачи такой информации должен быть максимально автоматизирован. Это могут быть результаты постоянного мониторинга радиационного фона вокруг АЭС в режиме он-лайн в Интернете, либо доступ к какой-то системе считывания параметров.
Мы в ГК «Росатом» считаем, что доверие населения завоевывается только предоставлением всеобъемлющей и предельно честной информации. Для этого должны использоваться все возможные средства, включая посещение наших объектов, теледебаты и т. п. Все поступающие к нам вопросы должны получать исчерпывающие ответы. Мы не имеем права говорить населению: «Поверьте нам, это безопасно». Мы должны сделать все, чтобы каждый человек сам пришел к такому выводу.

Подводя итоги дискуссии, Владимир Соловьев обратил внимание присутствующих на единодушное мнение экспертов: несмотря на панические настроения неподготовленного общества от атомной энергии отказаться невозможно, у нее есть будущее. Трагедия на Фукусиме показала, что необходимо разработать механизмы, которые не допустят такого рода событий и минимизируют риски. Также необходимо проводить политику широкого информирования населения о том, что такое атомная энергетика, каковы реальные риски и какова необходимость именно этого способа производства энергии для человечества.

Алла ШАДРИНА, фото с сайта 2011.atomexpo.ru