Время перемен
В конце мая состоялось, пожалуй, главное событие в жизни Российской академии наук — выборы нового президента. В первом же туре с солидным преимуществом победил академик РАН 67-летний Владимир Евгеньевич Фортов.
Конкуренцию ему составили нобелевский лауреат Жорес Алферов и вице-президент РАН Александр Некипелов. Незадолго до голосования действующий президент РАН Юрий Осипов, возглавлявший академию с декабря 1991 года, свою кандидатуру снял.
Среди тех, кто присутствовал на этом знаковом событии и голосовал за нового президента, был и научный руководитель РФЯЦ-ВНИИЭФ академик РАН
— Радий Иванович, выборы ожидались непростыми. Как проходила предвыборная кампания?
— По уставу, каждый член академии имеет право на своем отделении выдвинуть кандидата, отделения дают рекомендации, затем Президиум РАН анализирует предложения и дает свои рекомендации. За Фортова выступили отделение механики и систем управления, отделение физических наук, куда вхожу я,
На общем собрании в академии перед голосованием каждый кандидат выступил со своей, на мой взгляд, содержательной программой, причем мне понравилось, что обсуждение было очень доброжелательным и корректным. Чтобы все кандидаты были в равных условиях, в прениях по очереди за каждого выступали по пять человек. Результаты вы знаете. 1 июня мы выбирали Президиум академии, и он обновился наполовину. Это осознанная позиция нового президента — серьезно обновить команду.
Что для меня было не очень приятной информацией? В ряде отчетных докладов отделений до выборов прозвучала абсолютно необоснованная критика академии наук. Хочу сказать, что РАН — самая эффективная научная организация нашей страны. Это следует из числа результатов исследований, публикаций, ссылок. При этом на эту самую эффективную научную организацию тратится всего 0,1% ВВП. Это недопустимо! И несмотря на то, что за последние годы траты на науку росли, финансирование академии оставалось прежним, даже не покрывалась инфляция. Это какое-то сознательное, неприемлемое отношение некоторых руководителей-экономистов к жизни академии. Я надеюсь, что новое руководство РАН достучится до самый высоких людей, которые принимают решения по финансированию, и переломит ситуацию. Потому что никаких инновационных качеств наша экономика не приобретет, если не будет академии. Не будет ни обороны, ни процветания. Конечно, мы будем помогать и делать все, что от нас зависит, но перед руководством РАН стоит очень трудная и важнейшая задача, которая будет определять жизнь всего общества на долгие годы.
— Действительно, новый президент сейчас находится в очень непростой ситуации. Министр образования и науки Д. Ливанов четко говорит, что академия — это архаичная и отжившая свое структура.
— История нашей страны показывает: когда возникали ключевые проблемы, в первую очередь их решали не чиновники, а ученые. На первых ролях должен быть творец и созидатель. Он говорит, что надо делать, а все остальные ему помогают. А если перевернуть всю систему, чтобы этим управлял чиновник, это закончится полной катастрофой. Неприемлемо, когда говорят об инновациях и при этом не хотят слушать ученых. Особенно это касается оборонной промышленности, где новые технологии никто и никогда ни за какие деньги тебе не передаст, потому что это национальное достояние любого государства. Есть принципиальные проблемы, где ни о чем договариваться нельзя, например, должна ли развиваться отечественная наука и как? Этот вопрос не подлежит обсуждению. И есть вопросы рабочего порядка, где возможны компромиссы между чиновниками и учеными. Удастся ли Фортову это и в какой мере, покажет время.
— Охарактеризуйте, пожалуйста, нового президента РАН. Вы же с ним лично знакомы…
— Во-первых, он с очень большим удовольствием занимается наукой. У нас есть совместные эксперименты, которые мы проводим по физике высоких плотностей энергии. Во-вторых, он очень активный человек. Владимир Евгеньевич был и на Южном, и на Северном полюсах, он мастер спорта по баскетболу и парусному спорту, кандидат в мастера спорта по шахматам. И, в-третьих, он очень доброжелательный и контактный. Некоторое время он работал министром образования и науки, и у него есть (и он очень эти гордится) «пик Фортова» по финансированию. То есть, его опыт и научной, и чиновничьей работы поможет ему сделать хорошее дело для России.
— Он принципиальный и последовательный в отстаивании своих мыслей и позиций или человек компромисса?
— Он, конечно, последовательный человек, но без фанатизма. То есть он четко понимает, где та грань, которую не надо переходить. И это нормально.
— В его предвыборной программе на первом месте стояло увеличение финансирования РАН. Это самый болезненный вопрос.
— Как я уже сказал, при том что на академию тратится 0,1% ВВП, она производит более 50% научной продукции. Если страна хочет развивать науку, меньше 2% от ВВП на нее тратить нельзя. Например, Америка вкладывает в науку около 3% ВВП, Швеция — около 4%, Израиль — около 5%. Конечно, надо совершенствовать управление, чтобы бюрократизма было меньше, в том числе и в академии наук. Например, надо больше дать прав и самостоятельности отделениям академии, выдвигать больше молодежи в управляющие органы. Самое хорошее — это сочетание молодежи и опытных людей, тогда уж точно ошибок не будет. И первые шаги уже сделаны — половина президиума обновлена.
— Коль скоро мы с вами заговорили о молодежи, как привлекать ее в науку, если в академических институтах крайне низкие зарплаты?
— Вы абсолютно правы, и все кандидаты говорили о том, что один из ключевых вопросов — как сделать так, чтобы зарплата была как минимум раза в два больше, чем в среднем по региону. При том уровне финансирования, который есть сейчас, это никак не сделаешь. На что жалуются многие директора академических институтов? Две трети своего бюджета они тратят на зарплату, все остальное — на инфраструктуру. И у них не остается денег на развитие и обновление оборудования. Конечно, сейчас сильно увеличилось финансирование университетов, и это хорошо. Но наши университеты, в отличие от западных, всегда строились как образовательные учреждения, а не исследовательские. Конечно, их надо финансировать, но для того чтобы была отдача, нужно сначала долго строить базу. В университетах ведь тоже есть проблемы — из-за низкой зарплаты молодежи мало в преподавательском составе. Кое-что подправили, но этого недостаточно. В общем, в российской науке есть очень серьезные проблемы, которые надо решать, но никак не разрушать всю систему.
— Как вы думаете, новый президент РАН будет поддерживать ВНИИЭФ?
— У нас госзаказчик — Росатом. Поэтому здесь может быть сотрудничество по фундаментальным вопросам, и оно ни в коей мере не будет утеряно, а наоборот, расширится. Одно дело, когда тебя поддерживает один из членов президиума, и совсем другое — когда президент.
— Что бы вы пожелали Владимиру Евгеньевичу сделать в первую очередь?
— Надо любой ценой убедить руководство страны, что тот уровень финансирования, который есть сейчас, опасен для России. Нужно поклониться ученым, которые в течение многих лет несмотря на тяжелейшие условия, преданно служат науке. Надо откликнуться на их просьбы. Конечно, все надо делать разумно, эффективно, чтобы была отдача. И второе, что нужно сделать, — нормализовать отношения с Минобрнауки, эту войну надо прекратить, не сдавая основных позиций научного сообщества.
Алла Шадрина
