Заповедная даль
Решение посетить заповедник им.
А во-вторых, в 40-х годах прошлого века заповедник «поделился» своими землями с новым секретным «объектом». Так что сейчас львиная доля территории нашего города — это бывшие заповедные угодья. Снарядившись с фотографом в дальнюю дорогу, мы даже не предполагали, что нас ждет в мордовских лесах.
Заповедный мотив…
Разбитая дорога не смогла испортить впечатления от увиденных пейзажей. На полях паслись лошади, стада гусей вольготно расположились у небольших водоемов. Дорога пролегала через Русское и Татарское Караево. В первой деревне ощущение жизни отсутствовало напрочь — запущенный травостой, пустые глазницы домов, поваленные ветром деревья. Совершенно контрастной выглядела вторая деревня. Дома как на подбор, отделанные по последнему слову строительного мастерства, огромная сельская мечеть, у каждых ворот дорогая машина — все говорило о благосостоянии жителей этого населенного пункта. В народе его еще называют «татарской рублевкой», и доля правды в этом, несомненно, есть.
Едва проехав еще несколько километров, мы увидели шлагбаум. «Заповедники — гордость России» — красовалось на воротах. Нас обещали ждать на проходной, но ни одной живой души поблизости видно не было. В небольшой не очень опрятной избушке мы обнаружили сторожа. Он удивился нежданным гостям, радости на его лице не было. Однако предложил проехать до конторы, а где она находится, мол, догадайтесь сами.
Лесник в третьем поколении
Среди совершенно одинаковых домов сложно было понять, какой из них именуется «офис». Сделать правильный выбор помогла новенькая табличка «Мордовский государственный природный заповедник им. П.Г.Смидовича» (это, пожалуй, единственное, от чего веет новизной в этом месте). Сразу стало ясно, что нас уже ждут. Заместитель директора по охране Сергей Васильевич Гнутов для встречи саровских журналистов даже собрал почти весь коллектив. Однако он, лесник в третьем поколении, сам смог ответить на все наши вопросы. Сегей Васильевич с горечью отметил, что егерей сегодня превратили в инспекторов и что по новому лесному кодексу, который вступил в силу с 1 января 2007 года, их полномочия резко урезали. Теперь штат заповедника, в котором сегодня насчитывается 21 человек, имеет право только наблюдать за жизнью в лесу и охранять ее. «Раньше мы убирали валеж, чтобы зверям было легче передвигаться, отстреливали волков, когда их разводилось слишком много и они угрожали популяции лосей и косуль. Даже обновляли рыбу в озерах. А сейчас всего этого нельзя», — сетует инспектор.
Сергей Васильевич знает заповедник как свои пять пальцев. С трех лет он сначала с дедом-лесником, а потом и с отцом ходил в лес, и знает все его укромные уголки. Вот уже около тридцати лет сам трудится здесь. Без всяких справочников и записей он рассказал, что заповедник основан в 1934 году. Решение о выделении 54 тысяч гектаров было принято высшим руководством страны. Кто-то счел, что это — южный край тайги и его нужно сохранить в первозданном виде. Через пять лет, 5 марта 1939 года, решением президиума ВЦИК заповедник разделили на две части — центральную отвели под земли «объекта», остальная осталась в владении Мордовской АССР. В настоящее время мордовская зона делится на две части — Пуштинскую и Жегаловскую. 32148 гектаров охраняют всего лишь два десятка человек.
Пушта
Деревня Пушта, которая располагается в пределах заповедника, получила свое название благодаря одноименной лесной речке. Этот населенный пункт был построен в 1936 году для работников заповедника. Дома все один к одному — деревянные, пятистенные, крытые оцинкованным железом. Есть магазин, клуб. По словам нашего собеседника, в деревне практически не осталось молодежи, все разъехались. Сергей Васильевич ни за что бы не променял свою жизнь на жизнь в мегаполисе: «Я могу ночью без оружия весь лес обойти, а в городе даже на секунду не выйду», — делится он. Конечно, в деревне очень красиво. Живописный пруд в самом центре — главная достопримечательность. Дома раскиданы по огромной площади. «Вы хоть друг друга часто видите?» — спрашиваю. «Здесь осталось немногим больше шестидесяти человек, все они уже немолодые. Каждый живет своей жизнью. Раньше хоть стадо пасли вместе, теперь в деревне всего семь коров да две лошади остались», — спокойно говорит Сергей Васильевич. Кольцо лесной чащи нисколько не смущает жителей — это неотъемлемая часть их жизни. «Звери в деревню не часто заходят, а вот продуктами приходится делиться, — шутит инспектор. — Зайцы морковь и капусту иногда подпортят, хорьки и ястребы домашнюю птицу нет-нет да утащат. А так, чтобы на людей бросались — не было такого. Помнится, лет тридцать назад бурый медведь на человека напал, и то не убил, а просто помял слегка».
В центре деревни красуется красный телефон-автомат, а на одном доме мы даже телевизионную тарелку заметили. Кроме того, деревня газифицирована и в каждом доме есть телефон. «Мы, конечно, далеки от цивилизации, но жить здесь можно. Все, кто приезжает к нам, красотой восхищаются, а я так к ней привык, что и не замечаю», — продолжает Сергей Васильевич.
В музее природы
Сюда редко кто заезжает: охотиться нельзя, рыбачить тоже. Даже ягоды и грибы запрещено собирать. А школьников на экскурсии в музей привозят часто. Мы тоже его посетили. В большом деревянном здании под экспозицию выделено четыре комнаты. В первой можно посмотреть выставку рисунков воспитанников детских садов Сарова, за ней — комната с чучелами крупных животных, дальше еще одна — здесь можно полюбоваться птицами, и в последней — насекомыми. Сергей Васильевич хоть и сказал нам, что за экспонатами следят, ухаживают, но по их внешнему виду этого не скажешь (шерсть зверей побита молью, декор давно устарел, а вата, которая выполняет роль снега, совсем на него не похожа). При въезде в заповедник на самом видном месте красуется надпись «Браконьер, остановись!». Естественно, сам собой возникает вопрос: «А что, много их?» — «Достаточно, — отвечает Сергей Васильевич. — Как правило, много „залетных“ из Нижегородской области. В прошлом году 27 протоколов составили на нарушителей. В большинстве случаев это бесполезное занятие, доказать вину сложно. Саровчане тоже этим грешат. Только начинаешь составлять протокол, звонок свыше, и все — дело приостановлено».
Черника, голубика, земляника, шиповник должны служить пищей животным, и собирать их в охранной зоне категорически запрещено. Но любители грибов и ягод здесь частые гости. Например, для жителей поселка Стеклянный никакие вывески и предупреждения не указ.
В заповеднике было несколько случаев, когда терялись люди. В прошлом году инспекторы при обходе леса наткнулись на человеческие кости. Потом выяснилось, что мужчину долго искали, даже военных саровской дивизии привлекали.
«Контингент»
Сейчас в лесу обитают бурые медведи, пятнистые олени, лоси, рыси, косули, маралы, волки, кабаны, гадюки, ужи. Пять лет назад еще были «краснокнижники» зубр и выхухоль. По словам Сергея Васильевича, несколько лет назад последний зубр ушел в соседний район. В 28 озерах живет 32 вида рыб.
Сергей Васильевич знает об обитателях заповедника абсолютно все и неоднократно встречался с ними на лесных тропах. «Самую большую опасность представляет медведица с медвежатами. Как-то мы объезжали на лошади периметр и увидели спокойно разгуливавшую семейку медведей. Замерли — при встрече со зверем двигаться нельзя. К счастью, она лишь взглянула на нас и побрела в чащу. А мы перепугались…» — рассказывает Гнутов.
А еще опасны волки и кабаны. Если встретишься в лесу с секачом, бежать бесполезно. От волков тоже не спасешься. Сергей Васильевич рассказал, что однажды на поляне он видел шесть оленей, зарезанных волками: «Они это делают из интереса, а не от голода. Зверями движет азарт».
Два года назад в местных СМИ прошла информация о волчице, которая держала в страхе всю округу. Несколько человек даже пострадали, но потом ее отстрелили темниковские охотники.
По дороге Николая II
После продолжительной беседы мы все же настояли, чтобы Сергей Васильевич свозил нас в лес. К тому времени дождь прекратился. Мы поехали по широкой просеке. Гнутов сделал это специально, потому что, по рассказам старожилов, по ней следовал на саровские торжества императорский кортеж Николая II. Для этого эту дорогу и прорубили. А вообще по ней можно прямиком попасть в Аламасово и Цыгановку. Конечно, никого из лесных обитателей за время езды мы не встретили, разве что мышки, да суслики иногда выбегали на дорогу. Сергей Васильевич сказал, что многие приравнивают заповедник к зоопарку, но это ошибочное мнение. Животные здесь живут в естественной среде и как любое дикое существо боятся людей. Наткнуться на оленя или лося — большая редкость, а уж тем более в дождь.
Доехав до пожарной вышки, мы решили вернуться. Кстати, подобных сооружений осталось всего два на всей территории заповедника. На строительство новых нет денег. Министерство природы и экологии России, под чьей эгидой находится заповедник, оплачивает лишь работу сотрудников. Сергей Васильевич посетовал, что даже ремонт в конторе не удается сделать, пора бы и разбитые окна поменять, и электрику. Они уже давно свыклись с мыслью, что строительству нового кирпичного корпуса, приостановленного еще в годы перестройки, так и не суждено завершиться.
Так что же движет этими людьми, уже потерявшими надежду на работу в приличных условиях, получающими мизерную зарплату и порой не могущими урезонить зарвавшегося браконьера? Наверное, любовь к своему делу — заповеднику, который стал для них, как выразился Сергей Васильевич, «жизнью и судьбой».
Гульнара Урусова,
фото Елены Пегоевой
