Лучики радости
Детские военные судьбы были во многом схожи. Годы войны оставили глубокий след в сердцах детей и, наверное, сыграли большую роль в их дальнейшей жизни.
В июне 1941 года мне было девять лет, поэтому я не могла осознать войну, как что-то страшное и жестокое. Казалось, что пройдет несколько дней, мы обязательно победим, и снова будет мир и покой.
В Пензу, где я жила с бабушкой и отцом, стали приходить составы из Украины, Белоруссии с эвакуированными. В основном это были женщины с детьми и старики. Кто-то оставался жить в городе, но многие уезжали за Урал, в Среднюю Азию, как можно дальше от уже пережитых бомбежек, обстрелов.
В начале июля к нам в Пензу приехала семья дяди, родного брата отца. Дядя Миша, как большинство молодых москвичей, ушел добровольцем на фронт. Мой отец, будучи отличным радиотехником, был мобилизован на работу в какое-то секретное военное предприятие и приходил домой крайне редко. В последний год войны — несколько чаще, раз в одну-две недели.
Четырехлетнего братика Валеру тетя Лена устроила в детский сад, но он там заболел ОРЗ, которое перешло в воспаление легких, потом в гнойный плеврит. Детских больниц уже не было в Пензе, дети лечились в госпиталях наравне с ранеными. Врачи спасли ему жизнь, но посоветовали пожить года два в деревне. Бабушка и я поехали в деревню вместе с тетей Леной. Так мы оказались в леспромхозе возле села Чаадаевки Пензенской области.
ШКОЛА И БОТИНКИ
Конечно, в деревне было сытнее и спокойнее, но война, как и в городе, отняла у деревенских семей отцов, мужей и сыновей. Вся тяжелая работа на земле легла на хрупкие плечи женщин. Я не помню матерей деревенских детишек. С раннего утра до ночи они работали в колхозе. Домашним хозяйством (корова, огород) занимались дети и нетрудоспособные старики. Большие семьи, конечно, бедствовали. Иногда на пятерых детей зимой была одна пара валенок, и утром шел спор, кто сегодня идет в школу. Я в своей семье была одна школьница, но и работала на пятерых только одна тетя Лена. Валенки стоили для нас слишком дорого. Ходила в школу в ботинках до сильных морозов. В конце ноября 1942 года началась настоящая стужа. Путь от леспромхоза до школы в селе составлял около 2 километров. Однажды на полпути в школу ноги мои так замерзли, что я их просто не чувствовала. Плача, постучала в первый попавшейся дом. Меня впустила старушка. Услышав мою беду, сама сняла ботинки, оттерла побелевшие пальцы, напоила горячим молоком, надела на меня свои валенки и только после этого отправила в школу. Вечером моя бабушка их вернула. Но школу пришлось забыть до весны.
КУСОК ХЛЕБА
К лету 1943 года мы вернулись в Пензу. Это был уже другой мир. Война «кричала» с плакатов в «окнах ТАСС», в документальных фильмах, рассказах и сообщениях радио, школьных летучках. 11−13 лет — период бурного роста организма. В деревне летом всегда было, что поесть: рядом лес, значит есть ягоды, около дома огородик, значит огурцы, морковь, горох, смородина. В городе — 300 граммов иждивенческого хлеба, немного других продуктов — опять же по карточкам. За продуктами надо было отстоять очереди и их никогда не хватало до конца месяца, поэтому мы продавали мало-мальски ценные вещи, бабушка подрабатывала иногда, нянча чужих детей. Я тоже старалась не сидеть без дела. Летом в 1943 года, в 12 лет, работала уборщицей в маленьком хлебном магазинчике. Продавщица взяла меня тайком. Я приходила вечером после окончания работы и старательно мыла полы, за что получала дополнительных 300 граммов хлеба в день.
В 1943 году в школе на один из летних месяцев мне дали талоны на бесплатные обеды в детскую столовую. Дети собирались к этой столовой за 2−3 часа до ее открытия. Играли, читали книги, благо библиотека была рядом. Наконец, двери открывались и первыми врывались мальчишки. На столах в алюминиевых плошках уже дымился суп, рядом на таких же блюдцах — второе и компот. Порции были маленькие. Суп, как правило, жидкий бульон с несколькими горошинами или с чечевицей. Второе — чаще всего пшенная каша. Не помню, было ли когда-нибудь мясо. Наверное, было в виде котлеток, но не каждый день. К обеду давали всегда хлеб. В общем, выходили мы из столовой с сытым, довольным видом, хотя через некоторое время есть хотелось снова.
КОРОТКИЕ СМЕНЫ
Летом 1944 года было еще одно приятное событие. Управление областного леспромхоза открыло для детей небольшой пионерский лагерь. Чтобы как можно больше детей посетило его, смены были короткие, по-моему, по две недели. Два небольших дома стояли в сосновом бору возле озера. Питание было сытное, на второе к гарниру полагалась тушенка. Днем ходили купаться или в лес по ягоды. Вечерами у костра пели любимые нами военные песни, рассказывали всякие смешные или жуткие истории. Воспоминания об этом лагере остались на всю жизнь.
КАРТОШКА
Весной 1944 года отцу на работе выделили две сотки земли где-то далеко под Пензой. Он вскопал землю, посадил выделенную ему на работе картошку. Картошка была мелкой и вялой. Мне казалось, что ничего из нее не вырастет. Однако мы с бабушкой довольно регулярно на товарных поездах добирались до нашей станции, долго по жаре, шли пешком, потом пололи, окучивали. Если до вечера еще было время, то мы шли в деревню и старались обменять старые детские вещи, прихваченные бабушкой, на деревенские продукты. Это удавалась не всегда. Народ в деревне в 1944 году тоже бедствовал. Если нам удавалось получить за платьице и рубашонки несколько вареных картофелин или кружку молока с лепешкой, то мы, как говорила бабушка, устраивали пиршество. А картошка в тот год уродилась прекрасная. Крупная, рассыпчатая. Она кормила нас до весны 1945 года.
БИБЛИОТЕКА
Как и большинство детей в военное время, я росла практически без надзора. Зимой, правда, приходилось сидеть дома: валенки с галошами мне купили, но стало мало пальто. До школы, которая была рядом, я добегала спокойно, а вот прогулки были редкие. Но это было время большого увлечения литературой. Я перечитала все книги домашней библиотеки: сказки, романы Ж. Верна, Майн Рида, Джека Лондона, Ф. Купера и многих других писателей, даже одолела «Воскресение"Л.Толстого… Однажды я пошла в городскую библиотеку. Мне очень хотелось прочитать повесть Куприна «Гранатовый браслет», о которой много говорили старшеклассники на переменах в школе. Но библиотекарша, строгая пожилая дама, взглянув на меня, с усмешкой сказала, что книги надо читать по возрасту, и дала мне что-то совсем детское. Мне было так обидно, что эту книгу я оставила на подоконнике в раздевалке и больше в библиотеку не пошла. Читала все, что находила у подруг, родственников. С весны до осени пропадала на улице целые дни. Летом купалась в реке вместе с подругой. И хотя река была небольшая, ребятишки тонули в ней.
СЕСТРЕНКИ
В те годы летом дневные детские сеансы в кинотеатрах были дешевые, всего несколько копеек, поэтому мы по несколько раз ходили на полюбившиеся фильмы. С замиранием сердца смотрели документальные фильмы о боях, зверствах фашистов и художественные фильмы «Два бойца», «Свинарка и пастух», «Приключения бравого солдата Швейка» и многие другие. Дети дружно переживали радости и горести героев. С 1943 года наша школа, переехав в свое прежнее здание, взяла шефство над военным госпиталем. Из нашего 5 класса выбрали несколько девочек, которые хорошо читали стихи, пели. Мы с подругой подготовили какую-то веселую сценку. В госпитале нас ждали. Врач собрал нас в своем кабинете и распределил по палатам: «Вы, девочки, пойдете в палату лежачих. Им будет очень приятно увидеть вас. У них дома остались такие же сестренки».
Мы открыли дверь палаты и оказались в другом мире. Это был мир страданий. В палате лежали раненые в позвоночник. Совершенно обездвиженные люди, совсем молодые, мальчики. Не смотря на постоянно открытую форточку, воздух был наполнен запахами мочи, постоянно капающей в подвязанные к кроватям бутылки, гниющего тела (пролежни). Девочки стали петь военные песни, а мы с Галей стояли, ожидая своей очереди. Я стояла, стараясь как можно реже вдыхать этот жуткий воздух. Вдох, задержка дыхания, еще вдох… Голова закружилась, и я потеряла сознание. Очнулась в коридоре на стуле. Медсестра давала мне понюхать нашатырь, а подруга ругала меня за провал. Все девочки потом постоянно ходили в эту палату, а мне разрешили посещать другие. Я писала письма, читала книги, газеты, а вскоре нас, нескольких девочек, попросили помочь санитаркам. В течение года, до конца войны мы 2−3 раза в неделю приходили в хозяйственную комнату госпиталя. Там нас ждала гора выстиранных бинтов и гора чистого нижнего белья, требующего ремонта. По несколько часов мы сидели, скатывая в ролики бинты и пришивая заплаты. За эту работу нам давали по большой тарелке супа. Госпиталь стал нам вторым домом. Раненые всегда радовались нашему приходу, спрашивали о нашей жизни, учебе. Рассказывали сами о своей довоенной жизни, семьях — и никогда о войне.
В школе
Кроме обычных предметов, нам преподавали военное дело. В основном мы учились разбирать и собирать винтовку, бросать гранату, надевать противогаз и накладывать повязки на разные части тела. В школе было интересно. Работала пионерская организация, мы проводили сборы, участвовали в субботниках, заготавливали дрова. Правда, младшим классам поручалось лишь носить их в сарай. Работали кружки — драматический, хоровой, танцевальный. К праздничным вечерам мы готовили постановки, чудесные песни военного времени. В наших концертах активное участие принимали и учителя: читали стихи, исполняли на рояле произведения русских композиторов. Это было время подъема патриотизма во всем, в том числе и в культуре. И никто не обращал внимания на скромную одежду и подчас дырявые валенки. Конечно, было голодно, зимой жутко холодно в домах, потому что буржуйка грела, пока топилась, но мы верили, что победа придет, и все будет после войны хорошо.
Нам детям хотелось помочь фронту, тем более, что везде висели плакаты: «Поможем фронту!», «Чем ты помог фронту?». Мы, девочки, шили кисеты, вышивали на них, из старых распущенных ниток вязали носки, доставали табак, сэкономленные кусочки сахара заворачивали в бумагу — и все это в посылку на фронт «Дорогому бойцу!». Наши скромные посылки собирали в школе, а оттуда в почтовое отделение. Было приятное чувство выполненного долга.
ПОБЕДА
Как мы ждали победы! Каждый из нас встретил ее по-своему. 9 мая 1945 года в три часа ночи отец ворвался в комнату, как ветер: «ПОБЕДА!!» Мы втроем, обнявшись, плакали от счастья. Годы войны день за днем проносились в голове. С нетерпением ждала рассвета, спать уже не хотелось. Как только взошло солнце — бегом к подруге Гале. С ней мы провели весь день в бесконечных гостях у родственников, подруг и просто прогулках по городу. Все были счастливы и горькой неожиданностью была смерть на скамейке человека от перепоя. Нелепая смерть. Дожить до победы и так глупо умереть в ее день…
Пришло новое время, мирное, но еще не скоро исчезли карточки, ушел голод. Однако это не мешало нам учиться и ждать своего счастья.
Кандидат биологических наук, снс ВНИИЭФ
