Клавдия Сахарова

Люди, знавшие её, говорят, что именно она помогла мужу стать академиком с мировым именем, что без её поддержки талант Сахарова мог и не раскрыться.

Были у Сахаровых соседи — семья Басовых. Ольга Владимировна Басова была учительницей, у нее училась старшая дочь Сахаровых, Таня. Позже Клавдия Алексеевна попросила позаниматься с младшей — Любой, которая часто болела. Вот так, через девочек, и познакомились. Женщины стали обмениваться книгами, беседовать за чаем, прогуливаться вечерами.

Кто может знать больше, чем соседка и подруга? Мы попросили Ольгу Владимировну рассказать о жене знаменитого академика и о роли, которую она сыграла в его жизни.


КЛАВИНЬКА

— Если бы Клавдии Алексеевны не было в жизни Сахарова, его бы самого просто не было. Ей Сахаров обязан жизнью, — начала Ольга Владимировна.

Институт Сахаров закончил в войну. Это было тяжелое и голодное время. Он попал в Ульяновск, на военный патронный завод. Человек он был крайне неприспособленный к жизни, как все гениальные люди. Какие-то карточки… Где-то надо стоять в очереди… Конечно, карточки он потерял. А без карточек — смерть. Просить не мог, очень деликатный был человек. Просто молча умирал от голода. И однажды потерял сознание прямо на рабочем месте. Клавдия Алексеевна (она работала на том же заводе) заметила, что молодому человеку плохо, и вызвала врача. Голодный обморок — констатировал доктор. И она «подобрала» юношу, отвела к себе домой. Семья Вихиревых подкармливала молодого человека, пока он не поправился и не окреп. Клавдия и Андрей полюбили друг друга и вскоре поженились. Все, кто знал эту чету, были уверены — это любовь навеки, до конца жизни.

В Клавдию Алексеевну нельзя было не влюбиться. В молодости она была очень хороша собой: красивое русское лицо, большие темно-голубые, почти синие, глаза. Она много читала и была интересным собеседником. Удивительно мягкая и тактичная, несмотря на сильный характер, она вызывала теплые чувства у всех, кто общался с ней. Сахарова была глубоко порядочным человеком и очень обязательным.

Уже когда они жили в Москве, приезжая в Город, Андрей Дмитриевич часто брал у меня книги для жены. И не было случая, чтобы книгу забыли вернуть. Казалось бы: подумаешь, книга. Но даже в таких мелочах проявлялся её характер. Меня всегда поражала её интеллигентность, хотя она была дочерью простого рабочего, гувернантками не воспитывалась.

Клавдия Алексеевна часто приходила в гости, мы сидели. чаевничали, по-женски секретничали. А Сахаров… Он был настолько привязан к жене, что, вернувшись с работы, не мог несколько минут подождать, пока она вернется из гостей. Он всегда приходил за ней, дожидался, пока мы закончим разговор, и отводил Клавиньку домой. Он всегда называл её «Клавинька», не иначе.

Да и вся семья, все 5 человек, не могли друг без друга. Как-то я предложила: Митя у вас часто болеет, давайте я возьму его на лето с собой, к родителям. Климат там хороший, да и родители у меня медики, так что мальчик будет под присмотром. «Ну что вы! — сказала Клавдия Алексеевна. — Мы не вынесем дня без Мити, и Митя тоже не сможет без нас «.

Каждый день отец семейства приезжал домой на обед. Из моего окна было видно, как он выходит из машины и трое ребятишек бросаются ему навстречу: Митя повисает на ногах, девочки — на плечах. А Клавдия Алексеевна стоит у калитки. Каждый день она встречала его у калитки, как после долгой разлуки. Он обнимал её, и они шли в дом.

Жили Сахаровы очень скромно. Весь образ жизни этой семьи был простым и невзыскательным. Коттедж сдавался с казенной мебелью, и Клавдия Алексеевна денег на обстановку не тратила. Так же и в московской квартире. Вас могло бы поразить только огромное количество книг. А мебель была обшарпанной, диван с вылезшими пружинами. И никто на это внимания не обращал. Есть где спать, есть чистое белье, есть еда (её качеству уделялось особенное внимание). Все остальное настолько преходящее! Роскошная обстановка, одежда… Зачем? Сам Сахаров к этому был равнодушен, да и Клавдия Алексеевна за всю жизнь позволила себе только одну роскошную вещь — шубу из искусственного меха, под норку, хотя имела возможность купить натуральную, и не одну. И дети Сахаровых внешне ничем не выделялись среди одноклассников.


ЖЕНА ПОЙМЕТ, ЖЕНА ПОДДЕРЖИТ

Толстой писал о Наташе Ростовой: «Она вся ушла в семью». Вот так и Клавдия Алексеевна посвятила себя мужу и детям. Забот было много. Младшие часто болели, а муж нуждался в покое. И она старалась организовать жизнь семьи таким образом, чтобы мужа ничто не беспокоило, считала это главной своей задачей.

А его многое выводило из себя. Сахаров был человеком привычки. Даже новая одежда раздражала его. Он мог ходить в старых брюках или ботинках, занашивая их до дыр. «Ты же академик. Что иностранцы скажут? Академики в Советском Союзе ходят в изодранных ботинках!» — уговаривала Клавдия Алексеевна. И только так, долгими уговорами, постепенно добивалась того, чтобы Андрей Дмитриевич надевал новую вещь.

Однажды, проснувшись утром, он не нашел своих старых изношенных штиблет. «Я их выбросила, — пояснила Клавдия Алексеевна, — вот новые».

И он помчался во двор, к мусорному контейнеру, искать их. В этом весь Сахаров. А следом побежала дочь, отдавать отцовы штиблеты, которые мама просто припрятала, зная, что так просто уговорить мужа поменять обувь не удастся. Да черт с ними, пусть что хотят, то и думают. Ему так удобнее. Это ведь и есть крепкий тыл. Другая бы выбросила: «Не хочешь — иди босиком!», и дела никакого нет. А для Сахаровой важно было сохранить его покой и равновесие.

Ещё в Ульяновске Клавдия Алексеевна поняла, что перед ней человек неординарный. Она видела, что Андрей Дмитриевич мыслит шире и гораздо глубже, чем любой из знакомых ей инженеров, что он способен на глобальные открытия и ему нужны особые условия для работы.

И она создавала ему эти условия с первых лет семейной жизни. Если бы не её прозорливость, внимание (а оно шло от большого чувства) он не смог бы работать так продуктивно.

И Андрей Дмитриевич знал, что жена понимает и поддерживает его во всем. Он определенно ощущал крепкий тыл. Он всегда был спокоен, потому что у него была его Клавинька.


ГЕНИЙ — В НАУКЕ, МЛАДЕНЕЦ — В БЫТУ

Сахаров был чрезвычайно рассеянный человек и совершенно беспомощный в быту. Формулы свои он умел распределять мастерски, а зарплату на месяц распределить не мог. Никогда не знал, что где купить и почем, что и как носят. Был с ним такой случай.

Однажды Сахаров был приглашен в Кремль на вручение очередной премии. Звонит он домой из Москвы и говорит: «Клавинька, мне нужно надеть ордена. А как их надевать? Они же не прикрепляются, булавки нет». И вот она консультирует его по телефону: нужно провертеть дырочку и с обратной стороны закрепить колесиком.

А как-то раз он зашел к нам, принес книгу. Мы посидели, поговорили. Он собирается уходить, подходит к вешалке и начинает одеваться. Мы вышли его проводить, стоим, продолжаем разговаривать. Рядом дочка моя стоит и смеется. Он спрашивает: «Почему Маша смеется? Что-то не так у меня?» А я говорю: «Андрей Дмитриевич, вы уже третий шарф надели!».

Вот такой рассеянный человек он был. И на работу он собирался так же. Клавдия Алексеевна рассказывала: «Ой, я не уследила сегодня, он ушел в трех галстуках на работу».

А вот ещё случай. Как-то раз к Сахаровым должны были прийти гости. Клавдия Алексеевна попросила мужа сменить рубашку. Он поднялся наверх и долго не возвращается. Она забеспокоилась, поднялась и увидела, что он спит. Он поднялся наверх, снял пиджак, рубашку и забыл, зачем поднимался. Сработала привычка: он разделся, надел пижаму и лег спать.


ХАРАКТЕР ТВЕРДЫЙ

Кроме семейных забот времени у Сахаровой хватало только на чтение. Читала она много: и художественную литературу, и техническую, и ту, что касалась работы мужа. Тут она всегда была в курсе дела.

Жила Клавдия Алексеевна ради семьи, в тени Великого Сахарова, но оставалась личностью. Никакого заискивания перед знаменитым мужем. Если была необходимость, могла настоять на своем: «Нет, Андрей, этого не будет!» Характер у неё был твердый, об этом и дочери её говорили. Тем сложнее было ей уступать мужу. Но она уступала. Не противилась его решениям, когда он оказывал материальную поддержку Солженицыну, отдавал очередную премию в Фонд мира или детдомам. Другая потребовала бы оставить деньги в доме, но только не Сахарова.

Она во всем была поддержкой мужу, его товарищем, единомышленником. Клавдия Алексеевна доверялась его чувству справедливости. Она видела, что природа наградила Андрея Дмитриевича огромным потенциалом, понимала, что муж сможет сделать нечто глобальное. А она принесет пользу, создав ему условия для работы и воспитав троих детей порядочными членами общества. И ей это удалось.


СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ — ТАЛАНТЛИВЫЕ ДЕТИ

Дети Сахаровых были невероятно доброжелательны! Никакого высокомерия, зазнайства. Они всегда стремились избежать конфликта, если нужно, уступали, оставаясь при своем мнении. Скромность и уважительное отношение к людям, пожалуй, были основными чертами всей семьи.

Все они были способные, талантливые. Старшая, Таня, закончила школу с золотой медалью. Кроме того, она прекрасно лепила. Её учительница начальных классов до сих пор хранит зверушек, которых слепила маленькая Таня, они как живые.
Люба, средняя дочь, — учитель по натуре. К сожалению, она всегда была очень болезненным ребенком. Постоянные недомогания не позволили ей раскрыть полностью свой педагогический талант. Она проработала какое-то время учителем, но была вынуждена уйти из школы, переведясь на домашнюю работу.

Митя прекрасно рисовал. Однажды они летели куда-то с мамой, и он попросил у пилотов разрешения побыть в их кабине. Посидев немного с летчиками, он вернулся на свое место, взял лист бумаги и нарисовал кабину по памяти. Когда рисунок показали летчикам, они были поражены, насколько точно малыш запомнил расположение приборов, насколько верно изобразил увиденное.


ПРИШЛА БЕДА

Семья Сахаровых жила скромно. Без дорогих ковров и хрусталя, зато в обстановке любви и полного взаимопонимания. А в 1969 году пришла беда — 8 марта скоропостижно скончалась от рака Клавдия Алексеевна.

С её смертью слаженная, спокойная жизнь Сахаровых в одночасье рухнула. Андрей Дмитриевич очень горевал по жене. Но через год он женился во второй раз, на Елене Георгиевне Боннэр.

Мягкость и чуткость Сахаровой, её любовь к мужу и готовность отказаться от личных амбиций и интересов ради него особенно ярко видны на фоне совершенно противоположного характера Боннэр.

Сахаров привык к «тепличным условиям», которые создавала ему Клавдия Алексеевна. Он привык жить в тишине и покое, знать, что с ним считаются, его мнение уважают. С приходом в жизнь Сахарова Боннэр все изменилось.

Клавдия Алексеевна говорила мне, что у Сахарова маленькое сердце — по размеру. Он был высоким, широкоплечим, крупным мужчиной, а сердце — почти детское. Она знала это и старалась ничем не тревожить мужа. Этого не хотела знать Боннэр!

Адамский рассказывал такой случай. Как-то раз он зашел в кафе, перекусить на скорую руку, и увидел там Сахарова, беседующего с Митей. Оказалось, что он украдкой встречался с сыном в кафе, чтобы не вызывать неудовольствие жены, которая не желала видеть Митю в своем доме.

Боннэр взяла Сахарова в мужья и отторгла его детей. Даже когда уже взрослые дочери приезжали в гости к отцу, они заранее должны были предупредить её. И на эти дни Боннэр выезжала в Москву, чтобы не встречаться с детьми Сахарова.

Практически во всех статьях и книгах о Сахарове в качестве его жены фигурирует Боннэр, а её дети называют себя детьми Сахарова. Но друзья и коллеги академика его настоящей подругой считают Клавдию Алексеевну, которая сделала так много для того, чтобы её муж стал великим ученым. Очень хотелось бы, что бы память о ней не угасала.

Записала О. Федотова