Феодоритовский КПД
Памяти выдающегося физика-ядерщика, трижды лауреата Государственной премии СССР
Не только сотрудники Института, но и многие старожилы нашего Города хорошо знали этого замечательного человека, поскольку могли соприкасаться с ним по работе, либо просто находиться в дружеских отношениях, связанных общностью интересов. Для многих он был интересен глубокими познаниями и в профессиональной сфере, и в других областях, прежде всего гуманитарных (что характерно для русского интеллигента). Интерес к музыке и поэзии, к истории и серьёзной литературе был его свойством. А его человеческие качества — такт и внимание к собеседнику, особенно к женщинам, — бросались в глаза. С уходом из жизни таких людей с сожалением приходится заметить, что явление «русский интеллигент», ненадолго и неожиданно возникшее в нашем обществе, потихоньку вымывается и исчезает из нашего бытия вместе со своими лучшими представителями.
Если на Западе аналогом этого понятия служит слово «джентльмен» и даже есть известная поговорка: «Стать джентльменом можно при наличии трёх дипломов: у вашего деда, у вашего отца, и, наконец, у вас самих», то, чтобы стать русским интеллигентом, этого не нужно. Многие русские интеллигенты — простого происхождения, а дети этих самых интеллигентов русскими интеллигентами становятся не всегда. Видимо, интеллигентность — это доброта или способность любить, которые даются как дар Божий или впитываются с молоком матери.
Вячеслав Петрович Феодоритов родился 28 февраля 1928 года в рязанской глу-бинке, в небольшом городке Сасово. Родители его были образованными для того вре-мени. Отец заведовал библиотекой, а мама работала телеграфисткой. Фамилия Феодоритовых в тех местах довольно известная и многими легко узнаваемая. Оба дяди нашего Вячеслава Петровича советской властью обижены не были, один из них работал в профсоюзных организациях и пересекался по работе с «всесоюзным старостой»
Время, когда он приехал на Объект, было напряжённым. Разработка и создание первых образцов термоядерного оружия накладывали большую личную ответственность на каждого, кто соприкасался с этой не совсем понятной в научном и техническом аспектах проблемой. Высокий уровень режима секретности только подчёркивал меру ответственности. Для многих это трудное время было счастливым не потому, что они были молоды, а потому, что стоявшие перед ними задачи были сверхзадачами и ощущение избранности не позволяло относиться к работе как к обыденной и рутинной. На Объекте при молодых руководителях молодых сотрудников, справившихся с серьёзными задачами отмечали высокими правительственными наградами. Ситуация формировала самостоятельность молодых людей, участвовавших в решении атомной проблемы. Вячеслав Петрович, решая по поручению старших товарищей конкретные задачи, увидел за этими задачами серьёзную проблему, которая стала его глубоко личным делом — проблему направленного вывода света. И хотя аналогии с обычными светильниками здесь неуместны из-за разных масштабов энергетики явления, первые варианты предложений и их названия исходили из аналогии с обычными источниками света. Какие чувства испытывал молодой В.П., решая эти свои проблемы, мы уже не узнаем, хотя кое о чём можно догадаться. Он, безусловно, оказался во власти этих проблем, потому что мы знаем ответ. Эти проблемы были решены. Идеи предложенных решений были подхвачены коллегами на нашем Объекте и на новом Объекте. На память остались награды: орден и медаль лауреата Государственной Премии, но, главное — возникла непреодолимая любовь к самостоятельному исследованию.
Англичане говорят: стиль — это характер. Прикладывая эту формулу к В.П., интересно проследить, как увязывались между собой разнообразные проявления его характера. Я ученик В.П. (на моё обучение он потратил десять лет и три года, если считать от начала работы под его руководством до защиты диссертации) и свидетель того времени в жизни В.П., когда он уже выработал свой стиль и в работе, и в обучении, и в спорте и в других сферах человеческого общения
Сначала об обучении. После предварительного ознакомления (по его рекомендации) с классическими лекциями
Дальнейшее обучение происходило уже в непосредственном практическом при-ложении к нашим изделиям, благо, работы тогда было хоть отбавляй. Это была вторая половина 70-х годов, когда только-только состоялось «Саровское чудо», реализованное по предложению В.П. и его сотрудника
Вспоминается случай, когда, оценив «геометрию» опыта, а точнее геометрию бетонного бокса, в котором должно было испытываться наше изделие, В.П. решил, что она (то есть «геометрия бокса») может повлиять на благоприятный результат опыта и необходимо внести немедленные изменения, которые заключались в «подрезке» стенки бетонного бокса с внешней стороны на пару сантиметров со снятием опалубки. Решение было принято, а поскольку все занимались своим делом (было горячее время — настройка методик) и свободных людей, которых можно было бы загрузить этим делом, не было, то В.П. и я, вооружившись ломами, сначала отодрали часть опалубки (стенку из досок, примыкавшую к бетонной стенке), а затем принялись ломами срезать сам свежий бетон. Работа потихоньку продвигалась. Солдат с автоматом, охранявший бокс, с интересом наблюдал за нашими действиями, но не вмешивался, так как мы ему не мешали. Через пару часов, заработав по честному мозоли и решив, что достаточно, в качестве достойного завершения работы на всякий случай отодрали последнюю доску опалубки (которая, правда, уже ничему не мешала) и с размаху отбросили в сторону. При этом В.П. что-то удовлетворённо проговорил, типа, ну вот и всё. В этот момент неожиданно раздался хлопок — для нас он прозвучал как взрыв. Дело в том, что вдоль штольни проходила вентиляционная труба, она была под небольшим давлением, около 5 атмосфер. И наша злополучная доска попала прямо в замок, скреплявший отдельные секции трубы, замок раскрылся, произошёл выброс воздуха из трубы, почему-то с грязью, громыхнуло очень прилично. Но мы этого не чувствовали. Взявшись за руки, как дети, мы, подчиняясь инстинкту, уже бежали к выходу на свет в конце штольни. До сих пор не знаю, почему солдатик тогда в нас не выстрелил из своего автомата: он был весь в грязи, список допущенных сотрудников, который был при нем, тоже в грязи и восстановлению не подлежал. Как потом В.П. уладил с нашим руководством это ЧП, я не помню, но опыт прошёл успешно, были без потерь получены результаты по всем методикам, это факт.
Этот пример наглядно характеризует подход Вячеслава Петровича к решению проблем. Чёткое понимание задачи, выбор решения и немедленная реализация решения всеми имеющимися в распоряжении средствами без привлечения «тяжёлой артиллерии» административного ресурса в виде начальников высокого ранга. Наряду с задачами основной тематики института он одновременно энергично прорабатывал варианты мирного использования термоядерной энергии, рассматривая их как естественные мирные приложения деятельности института.
На одной задаче можно остановиться немного подробнее. Варианты с лазерным инициированием дейтерий-тритиевой мишени с инерциальным удержанием плазмы, так называемая проблема ЛТС (или ИТС), уже тогда активно обсуждались в открытой научной литературе. У В.П. была своя идея. Во-первых, использовать термоядерную таблетку в виде льда, то есть в твёрдом состоянии — это сразу выигрыш в плотности. Затем с помощью обычного ВВ дожать эту таблетку до более высоких плотностей, а затем прожечь лазером наружные инертные слои, вплоть до таблетки, то есть доставить в сжатое вещество термоядерного горючего необходимое тепло с помощью лазера. При этом возникает ряд физических и технических проблем, однако они поддаются проработке вплоть до постановки (с определёнными ограничениями) математических задач. То есть здесь есть предмет для обсуждения с критикой, с возражениями, но на вполне научной основе. Это вполне научный проект, характерный для многих проектов того времени. Не просто голая идея, а попытка всё, что можно, довести до числа с привлечением имеющихся всех эффективных на тот момент математических средств. Включая проведение двумерных расчётов, моделирующих распространение лазерного луча с формированием в зоне поглощения светового излучения характерного профиля плотности разлетающегося вещества, действующего как линза на сам лазерный луч, приводя к самосжатию луча (так называемый эффект самофокусировки). Спустя пятнадцать лет сходные идеи были высказаны американцами, обратившими особое внимание на эффект предварительного газодинамического обжатия термоядерной мишени с целью последующего воздействия лазерным излучением. Сам эффект ими был назван «fast ignition». Я не расставляю приоритеты в научной области термоядерного синтеза с инерциальным удержанием плазмы, тем не менее, отметим, что работы В.П. в этой области были в числе передовых для того времени.
Подведем итоги нашего немного поверхностного рассмотрения стиля работы В.П., прямо отражающего характер. Вывод оказывается несколько неожиданным. Для моего добрейшего и деликатнейшего учителя, от которого я никогда не слышал резкого слова, оказался характерным стиль бойца. Как только он схватывал суть проблемы, то немедленно и всем арсеналом имеющихся в распоряжении средств приступал к решению. И добивался успеха. Это был самый настоящий агрессивный стиль, нацеленный на победу.
И теперь я другими глазами смотрю на поведение В.П. в других сферах человеческого общения. В спорте — в шахматах, в теннисе, там, где есть единоборство — эти качества Вячеслава Петровича для меня вдруг явственно проступили: он всегда бился до конца, даже с противниками, которым уступал в технике, в классе, стиль его игры всегда был активный, только на победу. И начинаешь понимать, что такой человек поступал так всегда: в работе, в спорте, даже на отдыхе — с полной отдачей сил для решения любой задачи. На день рождения В.П. приходил со стихами, написанными специально для вас, а не для демонстрации умения стихосложения. Он любил детей — значит, что под Новый год он приходил к вам и вашим детям в одежде Деда Мороза со своими подарками, стихами и сказками. Здравствуй Дед Мороз, здравствуйте, наш дядя Слава!
В далёкие 50-е, 60-е годы, по мере совершенствования наших изделий и, естественно, различных методов расчёта их работы, всё большее значение придавалось вопросам надёжности и расчётным методам определения этой смутно представляемой в то время характеристики заряда. И здесь Вячеслав Петрович подошёл к решению задачи, как всегда, используя наглядные физические представления, и получил пригодный для практических целей критерий характеристики работоспособности изделия. Не вдаваясь в неуместные детали и технические подробности, лежащие в основе этого критерия, отмечу, что по предложению Якова Борисовича Зельдовича коллеги Вячеслава Петровича назвали физическую величину, входящую в этот критерий, феодоритовским КПД. Фактически эта величина позволяла оценить, насколько надёжно будет работать заряд. Существует ли в нашей жизни аналогичный критерий, позволяющий правильно оценить надёжность человека, его способность принести максимальную пользу обще-ству, доставить радость общения друзьям и товарищам, любовь родным и близким, мне неизвестно, но вся жизнь дорогого для нас человека и гражданина, Вячеслава Петровича Феодоритова и есть этот самый критерий надёжности человека — феодоритовский КПД.
М.Д.К. (Материал предоставлен ЦОИ ВНИИЭФ)
